Миссия в Ионическом море - Страница 10

Джек намеренно обратил разум к проблеме установки этих гипотетических бом-брам-стеньг позади эзельгофта, и довольно низко, чтобы уменьшить нагрузку на корабль, печально известный плохими креплениями, в случае средиземноморской бури: он знал опасную силу мистраля в Лионском заливе и те убийственно короткие волны, что ветер мог поднять в течение часа, волны, совсем не похожие на длинные атлантические валы, для которых подобные корабли, по большей части, и предназначались. Он делал так, чтобы заглушить боль расставания, намного более сильную, чем ожидал, но, видя, что грусть не проходит, вскочил на коечную сетку, позвал боцмана и поднялся наверх, на самую высь, посмотреть, какие изменения придется сделать, когда доставят его укороченные брам-стеньги.

Джек все еще пребывал наверху, с легкостью и ловкостью орангутанга качаясь между морем и небом, глубоко погруженный в технический спор со своим упорствующим, упрямым, консервативным седобородым боцманом, когда в более чем ста футах под ним барабан протрещал "Ростбиф Старой Англии", приглашая офицеров на обед.

Стивен вошел в кают-компанию - великолепное, длинное помещение с превосходным длинным столом посередине, залитое светом из большого кормового окна во всю ширь, помещение, которое, несмотря на каюты лейтенантов по обе стороны, предоставляло много места для десятка офицеров, каждый - с вестовым за спинкой стула, и множества гостей, если бы их решили пригласить. Тем не менее, сейчас помещение оставалось малолюдным: три морских пехотинца в красных мундирах около окна, а в центре, положив руки на спинку стула, задумчиво стоит штурман, казначей смотрит на часы, Пуллингс и Моуэт у двери, попивают грог и явно ожидают Стивена.

- А вот и вы, доктор, - воскликнул Пуллингс, пожимая ему руку. - С точностью до секунды. - Он улыбнулся во все загорелое дружелюбное лицо, но в глазах явно проглядывала тревога, и тихо продолжил, - бедняга Моуэт боится, что расстроил вас, сэр, отпуская шуточки, когда вы прибыли на борт: всего лишь для забавы, знаете ли, сэр, но мы боялись, что вы, возможно, не поняли, будучи, я бы сказал, сильно промокшим.

- Никогда в жизни, мой дорогой, - сказал Стивен, - что вы пьете?

- Грог, на две трети разведенный водой.

- Тогда прошу, дайте и мне стаканчик. Уильям Моуэт, ваше здоровье. Скажите, когда появятся остальные джентльмены? Я остался без завтрака и голоден как волк. У них вообще есть чувство времени?

- Других джентльменов не будет, - ответил Пуллингс. - У нас еще только скелет экипажа и потому... только скелет кают-компании, ха-ха, - прибавил он, смеясь от души, поскольку сравнение только что пришло ему в голову. - Проходите, позвольте вас сразу представить остальным: у меня есть для вас сюрприз, и я жажду его показать. Прямо-таки распирает.

Мистер Адамс, казначей, встречал доктора в Галифаксе, Новая Шотландия, на балу у губернатора, и, казалось, очень рад видеть Стивена снова. Мистер Гилл, штурман, являвший собой грустный контраст полному, круглолицему, улыбчивому казначею, утверждал о знакомстве еще со времен, когда сам Гилл находился в должности помощника штурмана на "Ганнибале", и Стивен вылечил его после битвы при Альхесирасе.

- Хотя нас было слишком много, чтобы вы меня помнили, - подытожил он.

Капитан морской пехоты Харрис был очень рад плавать вместе с доктором Мэтьюрином: его двоюродный брат Джеймс Макдональд часто говорил о мастерстве доктора, ампутировавшего ему предплечье, а ничто так не успокаивает, как мысль, что если кого-то и разнесут на кусочки, то на борту есть действительно выдающийся мастер, который соберет пострадавшего заново. Его лейтенанты - совсем еще сопливые юнцы - только поклонились, некоторым образом благоговея перед Стивеном, поскольку у него сложилась отличная репутация воскресителя из мертвых и неизменного спутника одного из самых успешных капитанов фрегата на всем флоте.

Пуллингс поторопил всех к столу и занял свое место во главе, расплескав суп - обычный для кают-компании суп, отметил Стивен, весьма полезный в качестве припарок, хотя одновременно еще и унюхал в воздухе знакомый, изысканный, но пока безымянный аромат, а затем Пуллингс спросил стюарда:

- Джейкс, готово?

- Готово, сэр, в меру прожарено, - пришел ответ издалека, и мгновение спустя с камбуза прибежал стюард с золотистым пирогом.

Пуллингс воткнул в него нож, воткнул ложку, и его тревога сменилась триумфом.

- Вот, доктор, - сказал он, передавая Стивену тарелку. - Вот мой сюрприз, вот настоящее "Добро пожаловать на борт"!

- Боже мой, - воскликнул Стивен, глядя на гусиный пирог с трюфелями - больше трюфелей, чем гусятины, - мистер Пуллингс, какая радость, я поражен, поражен и восхищен.

- Надеюсь, что так и есть, - сказал Пуллингс и пояснил остальным, что давно, когда его только произвели в лейтенанты, он заметил, что доктор любит подземные грибы, поэтому сходил в лес, Нью-Форест, где у него поместье, и накопал корзинку в качестве приветствия, а Моуэт сочинил песню.

- Добро пожаловать на борт, добро пожаловать на борт,

Трезвым как Адам или пьяным как черт,

Пируй как Лукулл и пей как король,

Дрыхни, пока не натрешь мозоль,

Добро пожаловать, дорогой доктор, добро пожаловать на борт,

добро пожаловать на борт, добро пожаловать на борт, - спел Моуэт.

Остальные грохнули стаканами по столу, подпевая:

- Добро пожаловать на борт, добро пожаловать на борт, - а затем выпили с ним мерзкую, разбавленную фиолетовую бурду, которая в кают-компании "Ворчестера" считалась кларетом.